Хотя Британия и Франция объявили войну Германии, обе страны были не в состоянии сделать что-либо реальное, и следующие несколько месяцев мало напоминали военные действия. Этот период называют «Странной войной», но т. к. уже существовал термин «блицкриг» (молниеносная война), некоторые дали ей созвучное название - «зицкриг» (сидячая война).
Временное затишье между Польской кампанией и нападением на Францию было необходимо союзникам. Британия обещала защищать Францию, но ее армия только создавалась. Британские экспедиционные силы (БЭС) во Франции в тот момент были очень слабы, у них не хватало бронетранспортеров, без которых танки не имеют стратегической мобильности.

Легкие формирования были вооружены танками «Виккерс Мк VI», многого снаряжения недоставало. Единственная бронетанковая британская дивизия находилась еще дома, рассредоточенная по всей стране мелкими подразделениями - как результат спешных оборонительных мероприятий. Когда, наконец, в марте 1940 года она отправилась во Францию, в ней совсем не было артиллерии и имелась только половина списочного состава танков.

Но, по крайней мере, уже начали задумываться, как остановить ожидавшиеся германские танковые удары. Генералы союзников изучали тактику танков вермахта в Польше и предложили, чтобы не затронутые ударом при прорыве воинские части на флангах прочно удерживали свои позиции, стремясь помешать пехоте и поддерживающим силам противника двигаться вслед за танками. А после этого прорвавшиеся танки «должны» погибнуть, оставшись без горючего и снарядов.

В принципе, эта идея была разумна, но она основывалась на условии прорыва на очень узком фронте.
Другим опасным предположением было то, что германское наступление пойдет через Бельгию, где равнинная местность удобна для танковых операций. Других вариантов было мало. Местность и мощная укрепленная «Линия Мажино» (и расположенная против нее «Линия Зигфрида» - ее германский эквивалент), казалось, исключали там возможность наступления.

Не все были столь наивными. Генерал Уильям Айронсайд, начальник британского Имперского генерального штаба, знал он или нет об операциях японских танков в джунглях, предположил, что Германия ударит через Люксембург или Арденнские леса. Высшее французское командование решило, что это непрактично, и, так как оборонять надо их страну, эта оценка и стала основой для развертывания оборонительных сил. Именно оборонительных. Хотя официальная военная доктрина Франции много лет подчеркивала необходимость наступательных действий, мышление генералов на практике оставалось «оборонительным».

Ярким подтверждением этого служат: на стратегическом уровне - «Линия Мажино», на тактическом - практика использования танков как оружия поддержки пехоты. Французские руководители того периода подозревали, что танки должны быть крайне уязвимы по отношению к артиллерии и противотанковому оружию и не были склонны рисковать ими в серьезных боях. Вместо этого они хотели сохранить танки как часть пехотных формирований.

Германские генералы перед вторжением в Польшу тоже опасались потерять танки, но теперь, несмотря на уже понесенные там потери, они стали более агрессивными. Для подготовки к войне с Францией танковые силы вермахта расширили и переоснастили. Многие танки «РzКрfw I» и некоторые «РzКрfw II» заменили на лучшие - «РzКрfw III» и «РzКрfw IV», появились новые, 35- и 38-тонные танки («РzКрfw 35 (I)» и «РzКрfw 38 (I)»).
Это были чешские танки. «35 (1)» находился на вооружении чешской армии, а «38 (х)» - последняя модель, появившаяся к моменту аннексии Чехословакии Германией. Около 300 танков «35 (г)» приняли участие во вторжении в Польшу. Это был легкий/средний танк, вооруженный 37 мм (1,45 дюйма) пушкой и спаренным с ней пулеметом, установленными в башне, и вторым пулеметом - на корме.

Большая часть танков «35 (I)» была принята на вооружение германской армии, поскольку их мощь превышала возможности танков «РzКрfw I» и «РzКрfw II», остальные передали союзникам Германии - Словакии. После поражения Польши часть этих машин отправили на запад. Много других осталось в войсках, прикрывавших новую германо-советскую границу. А вновь выпускающиеся в Чехии машины отправлялись главным образом в Болгарию, Румынию и Словакию; в 1940 году выпуск этих танков сократили.

Танки «35 (1)», оставшиеся в германской армии, постепенно выводились из боевых частей. К 1942 году они уже морально устарели, и, в отличие от других моделей, их шасси не стало базой новых версий танка. Остававшиеся экземпляры стали использовать в качестве артиллерийских тягачей, транспортных машин или аварийно-спасательных. Другим чешским танком, захваченным германской армией, был «РzКрfw 38 (1)». Во многом он являлся эквивалентом танка «РzКрfw III», испытания показали его превосходные качества. Германская армия заказала большое количество таких машин, и к январю 1940 года их производство достигло 30 штук в месяц; они направлялись в танковые дивизии вермахта, число которых достигло десяти.

«РzКрfw 38 (I)» - легкий/средний танк, вооруженный 37 мм (1,45 дюйма) пушкой и двумя пулеметами. Броню, и сначала достаточно толстую, по мере продолжения производства постоянно усиливали. Шасси танка стало основой для ряда машин, например, истребителя танков, даже когда сам танк уже устарел как боевой. Некоторое количество танков «РzКрfw 38 (1)» участвовало в польской кампании, но полностью они раскрыли свои возможности во Франции. Около 200 машин вошло в 7-ю и 8-ю танковые дивизии вермахта, ожидавшие поступления машин «РzКрfw III» и «РzКрfw IV».

Танковые части получили также еще одну бронированную машину, сыгравшую важную роль в последующие годы. Речь идет о штурмовом орудии «Штурмгешютц (Бтв) III», появившемся в 1937 году и использовавшем шасси танка «РzКрfwIII», с установленной на нем 75 мм (2,95 дюйма) пушкой, имевшей ограниченный угол горизонтальной наводки. Мощное и невысокое орудие «БгиС III» было трудной для поражения целью и превосходным средством поддержки пехоты. Во многих отношениях штурмовые орудия этого типа исполняли роль, первоначально отводившуюся танку, - помогать пехоте в захвате вражеских позиций. Однако более поздние версии получили удлиненную пушку, способную поражать танки, и стали истребителями танков, а также усиливали огневую мощь танковых формирований.
Для последней роли они были пригодны меньше, т. к. отсутствие поворотной башни требовало поворачивать всю машину, чтобы стрелять в нужном направлении, оно же затрудняло стрельбу из укрытия.

К началу наступления на Францию танковые силы вермахта насчитывали около 1500 «PzKpfw I», 1200 «PzKpfw II», 100 «PzKpfw III», 230 «PzKpfw 38 (t)», а также 200 «PzKpfw IV». Большую часть танков «PzKpfw I» вывели из передовых линий и держали в резерве. Против такой силы - примерно 3300 германских танков, по большей части, легких - французская армия теоретически могла выставить 3500 танков. Она имела гораздо больше средних и тяжелых машин, включая такие экземпляры, как «SOUMA S-35», обладающие прочной броней «Рено R-35», и могучий, но неповоротливый «Шар I». Однако французская тактика применения танков не была настроена на отражение наступления танков. Единственными формированиями, способными провести танковые контратаки, были три дивизии легких танков, где находились все машины S-35, и четыре «кирасирские» дивизии.

Последние были вооружены тяжелыми танками, но их организация снижала их наступательную мощь - даже при всем желании наступать быстро они должны были следовать медленной, «пехотной», тактике.
В момент танкового наступления вермахта большинство французских танковых подразделений были вооружены танками «Рено R-35». Хотя эти танки располагали хорошей броней, их боевой потенциал был довольно ограничен. Встречались также устаревшие танки FT-17. Во Франции находились еще некоторые британские танковые формирования, но они не были укомплектованы, большая часть их танков принадлежала легким разведывательным подразделениям. Очень мало танков могли реально сражаться, и это сыграло решающую роль.